Entry tags:
(no subject)
С другой стороны, возможно, что вся эта обнаженность -- это только метафора.
Андреев жуть как хотел вывалить на людей свой богатый внутренний мир, но вываливать в полной мере мог только бухим. То есть он и так, по воспоминаниям современников, бегал по кабинету и много говорил о себе и своих ненаписанных творениях, но невнятно распинаться про покойниц, суицид и смерть, которая всегда рядом, мог только в расторможенном состоянии.
И все равно это было не то и не совсем его удовлетворяло. То есть тут какое-то вечное стремление к душевному обнажению, ультимативному, которое нам и не снилось. Возможно, вся та богомерзкая жуть, которая пугала Толстого и которую высмеивали журналисты -- это лишь малая часть жути, которую мог бы подарить нам Леонид Николаевич.
Алкоголический Андреев, таким образом -- это чуть менее одетый Андреев.
Андреев жуть как хотел вывалить на людей свой богатый внутренний мир, но вываливать в полной мере мог только бухим. То есть он и так, по воспоминаниям современников, бегал по кабинету и много говорил о себе и своих ненаписанных творениях, но невнятно распинаться про покойниц, суицид и смерть, которая всегда рядом, мог только в расторможенном состоянии.
И все равно это было не то и не совсем его удовлетворяло. То есть тут какое-то вечное стремление к душевному обнажению, ультимативному, которое нам и не снилось. Возможно, вся та богомерзкая жуть, которая пугала Толстого и которую высмеивали журналисты -- это лишь малая часть жути, которую мог бы подарить нам Леонид Николаевич.
Алкоголический Андреев, таким образом -- это чуть менее одетый Андреев.